— И я буду за тебя бороться, — упрямо сказал он, поворачиваясь к ней спиной. — Что бы ты там не говорила насчёт моего светлого будущего.
— Нет, не будешь, — прошептала Лея, глядя на ветви, сомкнувшиеся за его спиной. — Потому что и сам понимаешь, что тебе нужно абсолютно не это.
* * *
Как ни далёк был Вулкан, как ни слабы Узы, Сорел сразу почувствовал отголосок той бури, что пронеслась у Леи в душе. Он отодвинул в сторону полупрозрачный экран компьютера и задумчиво посмотрел на Сторна, который не сводил с его кресла плотоядного взгляда.
И то сказать — засиделся парень в заместителях.
Сорел подошёл к окну и замер, глядя сквозь тонированное стекло на тот жалкий пейзаж, что открывался в доступном взгляду пространстве. Песок, песок, песок. И ещё раз песок. Интересно, а какая она — Земля?..
Странно. Он провёл в космосе почти четыре года, чего только ни видел, где только ни побывал, а с самым главным так и не встретился. Рано или поздно Лея захочет вернуться на Землю — и не просто так, а для того, чтобы жить — он знал это так же точно, как и многое другое в своей жизни; все те вещи, о которых никогда не говорил вслух — в основном для того, чтобы не пугать окружающих. Быть может, стоит заранее присмотреться к этой планете?..
— Как давно я не был в отпуске, Сторн? — спросил он у заместителя, отворачиваясь от окна.
— Почти семь лет, шеф! — радостно отрапортовал тот.
— И сколько же мне полагается?
— Шесть стандартных месяцев! — возможно Сторн и заподозрил своего начальника в потере последних математических способностей (хотя после всего того, что с ним происходило в течение последних трёх месяцев, это было бы вовсе неудивительно), но тут речь явно шла о повышении, а при таком раскладе закрыть глаза можно очень на многое.
— Сторн, — Сорел снова сел в кресло и повернул к себе портрет Дастина Ривза. — Вот уже почти сорок лет, как я тащу на себе весь этот дурдом, по ошибке названный шикхарским космодромом. Мне кажется, настала твоя очередь. За те четыре года, что меня здесь не было, ты отлично справлялся с моими обязанностями, и я не вижу причины задерживаться здесь дальше.
— Шеф…
— Не перебивай, я ещё не закончил. Так вот, Сторн. Так уж получилось, что последние три месяца я всё чаще чувствую себя идиотом, занимающим чужое место. Это твой кабинет, Сторн. А моё место в Космосе.
— Без вас этот космодром уже никогда не будет прежним, — тихо сказал Сторн. — Всё будет не так, и я… не справлюсь.
— Конечно, всё будет не так. Всё стало не так ещё в тот день, когда умер Ривз, и всё станет не так, когда уйду я. И всё станет не так в тот день, когда тебе надоест сидеть в этом кабинете день за днём, и ты уйдёшь куда-нибудь очень далеко, оставив вместо себя лопоухого мальчишку с удивлёнными глазами и нашивкой сержанта на груди. Но ты справишься, Сторн. Иначе и быть не может — ведь я выбрал тебя из всех прочих десять лет назад и взялся за твоё обучение, потому что знал — ты этого стоишь, а я никогда не ошибаюсь. В конце концов, ты уже работал здесь один почти четыре года.
— Да, сэр, но тогда я знал — рано или поздно вы всё равно вернётесь, и наведёте порядок, а теперь… — Сторн уставился в окно. — Теперь я даже не представляю, что будет.
— Всё будет, как и всегда, — Сорел усмехнулся. — Поверь мне, здесь никогда ничего не меняется, разве что масштаб происходящих день ото дня чрезвычайных происшествий, но к этому ты привыкнешь. Что ж… мне пора. Не возражаешь, если я заберу это с собой? — он взял со стола портрет Ривза.
— Нет… в конце концов, я всегда смогу поставить на этом столе ваш портрет, на тот случай, если мне вдруг потребуется совет знающего человека, а никого стоящего рядом не окажется.
— Упаси тебя Сурак, Сторн. Я всё же пока ещё жив, — усмехнулся Сорел. — А на тот случай, если тебе вдруг позарез понадобится совет знающего человека, есть субкосмическая связь. Вспомни об этом, прежде чем устраивать здесь паноптикум из бывших начальников службы безопасности.
— Значит, теперь на Землю?
— Для начала, Сторн. Отчего-то мне кажется, что там от меня будет гораздо больше пользы, чем здесь. И ещё мне кажется, что мне следует поторопиться.
* * *
На Земле, десятью часами ранее, Лея сидела на скамейке возле мастерской и курила, забыв о собственном обещании прийти к соревнованию с чистой совестью и чистыми лёгкими.
Внезапно ветви кустов зашевелились, и на дорожке возникли две девушки.
— Лея! — Эван присела рядом и закашлялась, отгоняя дым. — Тебя Т'Ария ищет, хочет забрать свой конспект по молекулярной физике, а мы не знаем, куда ты его дела… а чего это Сэлв мимо пробежал как ошпаренный, не поздоровался даже? Что-то случилось?
— Да уж, случилось, — Лея затушила сигарету. — Мы окончательно выяснили отношения. Конспект лежит под подушкой.
— Тут никто не виноват, — Эван похлопала Лею по плечу. — Сэлв — милый парень, но он малолеток. Для нас с тобой, во всяком случае.
— Да уж, — хохотнула Тира. — Двести лет в обед на каждую — такое и в кошмарном сне не приснится!!!
— Ну и как? — осторожно поинтересовалась Эван. — Как он это перенёс?
— Кто, Сэлв? — Лея усмехнулась. — Достойно. Гораздо спокойнее, чем он сам тут пытался изобразить. Думаю, что где-то в глубине души он подозревал Сорела в чём-то подобном и уже давно смирился с неизбежным, но уйти без эффектной драматической сцены… Это было бы совершенно не в его стиле.
— Вообще-то, мы говорим о вулканце, — напомнила Тира.
— О вулканце? — фыркнула Эван. — Да уж, о вулканце… хочешь, я открою тебе один секрет, Тира? Сэлв, между прочим, только по отцу — С'Чн Ла, а по матери он — Гарсия Рамирес!
— Сэлв — наполовину испанец, — рассмеялась Лея, глядя на недоумённое лицо подруги. — И темперамент у него соответственный. Иногда так разойдётся — даже мне страшно. Но он никогда не перейдёт грань — он же всё-таки наполовину вулканец… хотя иногда и сам об этом не помнит. Если вы не против, я бы хотела немного побыть одна. Передайте конспект Т'Арии, хорошо?
С этими словами она встала со скамейки и шагнула на одну из каменистых дорожек, уводящих в самые заросли парка. Тира и Эван остались сидеть рядом с отремонтированным спидером.
— На неё нашла блажь, — сказала Эван спустя минуту.
— Чистая правда, — ответила Тира. — Кстати, что у нас сегодня на ужин?..
* * *
Повстречав пару сокурсников и будучи совершенно не настроеной при этом на светскую беседу, Лея свернула с парковой дорожки и присела на корень дерева, вытирая грязные руки носовым платком. Да-а… Ситуация. Нет, в том, что Сэлв рано или поздно придёт в себя и даже будет с улыбкой вспоминать этот период истерической в неё влюблённости, Лея и не сомневалась. Беспокоило другое. Раньше ей ещё никогда не случалось видеть будущее. Конечно, видение было смутным, отрывочным, почти неуловимым, но оно было!
Плохой знак. Лея покачала головой. Хуже некуда.
Внезапно её внимание привлекли чьи-то сдавленные всхлипывания за кустами. Интересно, кому же это здесь ещё более хреново, чем мне, подумала Лея, продираясь сквозь плотные заросли, и отчаянно надеясь, что не обнаружит там старшекурсника, от которого она гарантированно получит по шее плюс добрый совет не лезть в чужие дела в дальнейшем. В лучшем случае. О худшем думать как-то не хотелось. С громким треском преодолев последние полметра, она вывалилась на маленькую поляну, окружённую тройным кольцом дикого шиповника, и нос к носу столкнулась с зарёванной мордашкой Микаэлы Борде, юного технического гения с планеты Таурус-2. Девочка была принята в Академию не столько в виде поощрения, сколько потому, что Федерация не хотела потерять контроль над подобным источником технического превосходства в области кораблестроения над другими расами в будущем. Но ведь Микки была ещё и просто ребёнком! Должно быть, её родители были невероятно амбициозны или столь же невероятно глупы, если решились отправить своего ребёнка на неизвестную планету в гордом одиночестве. Я бы, например, ни за что не решилась. Никого нельзя лишать детства, какие бы великие перспективы за этим не стояли.
— Привет, Микки, — Лея решила начать разговор первой, потому что девочка этого сделать явно была не в состоянии.
— П-привет, — икнула та, в последний раз проводя под носом рукой, выпачканной в земле. — Что вы здесь делаете? Это моё место.
— Так уж и твоё, — ворчливо отозвалась Лея, вытаскивая из волос колючки. — Я тоже, может, хотела бы пореветь в гордом одиночестве, только вот, понимаешь, на завтрак сегодня были жареные помидоры, а у нашей Линки такой слабый пищеварительный тракт… короче, туалет занят. Вот я и подумала, что это место мне вполне подойдёт… нет, не в качестве туалета, у Линки, конечно, хороший аппетит, но не до такой степени, чтобы его последствия засорили все три унитаза… просто я ищу такое место, где можно хорошо пореветь, и где ко мне никто не пристанет, выясняя, что у меня случилось. Как насчёт этого?
